Шеррилин Кеньон - Танец с дьяволом [Зарек и Астрид]
— А что ты хочешь услышать? Да, все эти долбаные штуки вырезал я. Обычно делаю по три-четыре за ночь. Дальше что?
— Если так, их должно быть гораздо больше! Где же остальные?
— Понятия не имею, — раздраженно проворчал он. — Иногда я их отношу в город и оставляю там. Или просто топлю ими печку, когда выходят из строя генераторы.
— Неужели они тебе не дороги?
— Конечно, нет. Мне ничего не дорого.
— Совсем ничего?
Зарек остановился, взглянул на нее. Присев на полу, она устремила взгляд куда-то за его плечо — туда, где он, по ее разумению, находился. Волосы растрепаны, губы вопросительно приоткрыты. Щеки разрумянились от холода. Теперь она уже не выглядела богатой, ухоженной девицей, нежным цветком, как в первое их знакомство, когда он очнулся у нее дома.
Он почти видел, как заключает ее в объятия, почти чувствовал, как соприкасается с его телом ее нежная кожа… И в этот миг Зарек сделал потрясающее открытие.
Неправда, что ему ничто не дорого!
А как же Астрид?
Пусть она ему лгала, пусть обманывала, он не хочет, чтобы с ней что-нибудь случилось! Ему больно даже подумать о том, что ее нежная кожа потрескается от мороза и ветра!
Всем сердцем он желал защитить ее от испытаний.
И ненавидел себя за эту слабость.
— Да, принцесса, — прошептал он сдавленно. Ложь застревала у него в горле. — Совсем ничего.
Она протянула к нему руку.
— Ложь во спасение — мое или твое?
— А кто сказал, что это ложь?
— Я, Зарек. Для человека, которому я безразлична, ты слишком уж заботишься о моей безопасности. — Она улыбнулась. — Я хорошо тебя изучила, мой Прекрасный Принц. И вижу то, что ты пытаешься скрыть.
— Ты ничего не видишь!
Она покачала головой:
— Хоть я и слепа, но вижу куда больше, чем ты.
А дальше она сделала нечто поразительное: потянулась к нему и нежно поцеловала в губы.
При этом прикосновении что-то внутри него дрогнуло, словно касание мягких, влажных губ открыло какие-то шлюзы в глубине его существа. А уж когда ее язычок коснулся его языка…
Это уже не сон!
Это реальность!
И до чего же она хороша! В тысячу раз лучше любого сна!
Он привлек ее к себе, перехватывая инициативу. Сейчас ему хотелось бросить ее на пол, овладеть ею прямо здесь — и любить, любить до изнеможения.
Но, если верить снам, одного соития будет недостаточно, чтобы насытить жар, пылающий в нем.
Эту женщину он сможет любить всю ночь напролет, а утром, проснувшись, возжелать ее снова.
Астрид задыхалась от его яростного поцелуя. Жар его тела разжег огонь в ней самой.
Да он и в самом деле неукротим, ее воин!
Холодной рукой он скользнул ей под рубашку и обхватил ее грудь. Она вздрогнула, ощутив, как пальцы его отодвигают кружево лифчика, и ладонь накрывает напряженный сосок.
Никогда ни одному мужчине она не позволяла так себя трогать! Но с Зареком Астрид уже испытала множество переживаний, которые прежде считала для себя запретными.
Всю жизнь она была серьезной, практичной, осмотрительной. Из тех женщин, что живут по правилам, не отступая от них даже в мелочах.
Но Зарек помог ей освободиться. Открыть в себе нечто неожиданное.
Непредсказуемое, дикое.
Он оторвался от ее губ, и рука его скользнула ниже, за пояс, к талии. Астрид задрожала, когда он расстегнул пуговицу на ее джинсах и потянул вниз молнию. Во сне она не боялась, помня, что это всего лишь сон. Все, что с ней происходило, — нереально. Это давало какую-то защиту.
Но сейчас эта защита исчезла. Едва он до нее дотронется, пути назад не будет.
Но что за беда? Разве сейчас у нее есть дорога назад? Конечно, нет! Никогда уже она не будет прежней.
— Не возражаешь, если я трахну тебя прямо на полу, принцесса? — хриплым от страсти голосом прошептал он.
— Нет, Зарек, — выдохнула она. — Не возражаю, если ты займешься со мной любовью там, где хочешь.
И, сжав его ладонь в своих, направила ее под пояс расстегнутых джинсов, к своим трусикам.
Хрипло и тяжело дыша, Зарек не отрывал глаз от красавицы, распростершейся перед ним на полу, приглашающе раскинувшей ноги. Рубашка ее, задранная вверх, открывала округленный живот. Смуглая рука Зарека темнела на нежно-розовой хлопковой ткани девичьего белья. Он погладил розовый холмик, ощущая под пальцами тонкую поросль кудрявых волос.
Астрид расстегнула на нем штаны, выпуская на свободу его алчущего зверя. Зарек замер, когда она сжала в ладонях его член.
Пылая страстью, он сдернул ее трусики и нащупал вагину.
Она уже была жаркой и влажной, половые губы набухли, она ждала его. Зарек ласкал ее, а она не переставала играть с его органом, и наслаждение от ее прикосновений было почти невыносимым.
Он потеребил ее клитор. Астрид застонала от наслаждения, этот звук принес ему ни с чем не сравнимое удовольствие.
Склонив голову, он припал губами к ее соску и начал неторопливо играть с ним.
Желая большего, скользнул пальцами внутрь… и вдруг наткнулся на нечто совершенно неожиданное. Во сне этого не было!
Он замер, словно громом пораженный.
Нахмурился, откинувшись назад. Осторожно ощупал еще раз. Сомнений не было: вход в ее святая святых охраняла хрупкая преграда.
— Ты девственница?!
— Да.
Выругавшись, он отстранился от нее.
— Девственница! — повторил он. — Какого черта?.. Как?!
— Очень просто. Я никогда не спала с мужчиной.
— Но во сне…
— Это был сон, Зарек. Мое тело в нем не участвовало.
У него потемнело в глазах. Непрошеная ревность пронзила сердце. Так вот, значит, как развлекается его маленькая нимфа!
— И многих ты вот так отымела во сне?
— Ах ты, мерзавец! — воскликнула Астрид, резко садясь. — Благодари богов, что я не вижу твоего лица, иначе получил бы по морде!
Она торопливо застегнула на себе одежду и отодвинулась от него подальше. Лицо ее пылало, руки дрожали; вполголоса она осыпала проклятиями его, и себя.
В этот миг он осознал, что был несправедлив.
Если бы Астрид действительно распутничала в чужих снах, никогда бы так не разозлилась.
У нее никогда не было другого мужчины.
Только он.
Эта мысль поразила его, словно удар кинжалом.
Почему она предложила ему то, что так долго берегла от всех остальных? Этого Зарек понять не мог.
В его мире это было просто бессмыслицей.
— Почему ты хочешь быть со мной?
Астрид гневно воззрилась в его сторону.
— Понятия не имею! Ты грубый, наглый, злобный! Никогда в жизни я не встречала такого невоспитанного, такого… такого… зловредного типа! Никого не уважаешь, даже себя! Даже радоваться не умеешь! Только язвишь, язвишь, язвишь!..
